Новогодние праздники неотделимы в нашем сознании от всяческих закусок и спиртного, так уж повелось исстари. И от истории родной страны неотделимы тоже…
К столу на Новый год, в принципе, обычно все есть. Праздник семейный: шпроты, оливье, холодец, сельдь под шубой, рыба под маринадом, курица из духовки, печеная картошка, покупной торт, домашние пирожки, яблоки-мандарины. Ну, вареная «докторская» колбаса, если кому приспичило. Но вкус колбасы – это не праздник. Разве только, финская полукопченая. Но сервелат – отдельная тема.
А если сам идешь отмечать куда-то в гости, встает вопрос. Шампанское приносят все, «дежурный вариант». Нести водку – вроде как неприлично, все-таки не рядовой повод. И вообще, хочется как-то подчеркнуть особый статус момента. Чтобы запомнилось, не просто же банальное застолье по случаю премии за минувший квартал.
Значит, будем искать – бессмертной фразой артиста Никулина.
Нужно знать места. В центре, конечно, шансов побольше. Но в центре – надо ловить, когда «выбросят» товар. Перед Новым годом такое не редкость, однако, и очереди – не шутка. И далеко не факт, что прямо перед носом вдруг не выставят табличку: «Товара нет». Тогда, как у Остапа Бендера: «Граждане, довольные, расходятся по домам».
Меня такой вариант не привлекает. Путь наименьшего сопротивления – это для физики. В торговле – науки посложней, учись понимать законы дефицита. Товар «выбросят» там, где нужно выполнить план по ассортименту. Значит, едем в Покровку.
Покровка, это деревня на горе, почти в центре города. Район деревянных домишек, народ живет в основном простой, рабочих профессий. Встречаются, понятно, и бывшие заключенные, в Сибири немало остается после отсидки – вакансий много, зарплата приличная. Но в магазинах тут – не разгуляться. Хлеб, консервы, макароны, дешевое вино. Ассортимент, в общем, небогатый. Здесь и будут выставлять на праздники дефицит, ясно без подсказок.
Конечная остановка, пятьдесят метров пешком по тропинке в сугробах. Магазин похож на кряжистый старый сарай, ставни на окнах взяты железными косыми пробоями на века. Высокое крыльцо, тяжелая скрипучая дверь на пружине, обитая обшарпанным порыжевшим дерматином. Из двери навстречу – горячая волна спертого тяжелого винного духа, с запахом подгорелого хлеба.
Угадал. Сразу от входа вижу на полке венгерский «Токай» и «Советское шампанское». Чуть ниже, между макаронных пачек и пирамидки из «Кильки в томате» – длинные лоснящиеся «батоны» финского сервелата. Кто ищет – тот всегда найдет. Истинно.
Встаю в хвост, очередь небольшая, человек двадцать. В основном, мужики рабочего вида, в телогрейках и ватниках. Один, правда, стоит в модной дубленке, норковая шапка на голове. Интеллигент, затесался явно случайно.
Извечная «политическая тема» в очередях – что будет, если американцы на нас полезут? Началом обсуждения обычно встает главный вопрос: «Если, или когда?» Находится, кто сходу рубит: «Если, – это не вопрос, обязательно полезут!» Противники сразу двигают аргумент: «А ничего, что у нас ракеты на Кубе? Пять минут, и нет вашего Нью-Йорка!»
Случайно затесавшийся интеллигент возражает из толпы: «А ничего, что у них правительство в Вашингтоне?» Здоровый смех ему ответом – интеллигенция в СССР любит фантастику, но слабо разбирается в географии: от Вашингтона до Кубы гораздо ближе.
Наконец, очередь сходится на мнении: «Мы им быстро накидаем, и все, они сразу завянут».
Отсюда плавный переход на хоккей. Там мы тоже всем накидаем, а канадцы могут молчать в тряпочку – Канаду вообще заселяли хохлы. Достаточно вспомнить того же Фила Эспозито, тот, даже только по своей фамилии, – явно коренной украинец.
Тут же кто-то вспоминает пару анекдотов «про хохлов», тщательно пародируя суржик и «мову». В очереди сгибаются от хохота, дублируя еще раз по цепочке назад последнюю фразу: «Хто нахарькив?!» Смеетя даже затесавшийся случайно интеллигент, выказывая моральную смычку с рабочим классом по фронту юмора и сатиры.
Наконец, моя очередь. Ставлю кулаки на прилавок, говорю:
- Три «Токая», два «Шампуня», палку финской полукопченой по семь сорок.
Сзади кто-то язвит:
- Разогнался, парняга! С голодного острова, или на свадьбу?..
Отшучиваюсь:
- В попугаях, конечно, больше. Но любой удав – та же колбаса, только ползает сама.
Очередь опять смеется, потом берется посчитать, что выгоднее взять на такую огромную сумму, аж около тридцати рублей. Выходит: почти семнадцать бутылок «Порхвея», «огнетушителями» по 0,7. Ну, или одиннадцать пузырей «Агдама», если в застолье женщины. Женщины, это всегда лишние расходы, понятно каждому.
Но в праздник – прощаются любые безумства и дурацкие затраты. Сгреб в сумку свои бутылки, пристроил туда же колбасу, вышел в морозную хмарь вечерней Покровки. Остановка, автобус каждые полчаса. После – еще сорок минут с пересадкой, и – дома, на родном «Космосе».
Я, может, не так живу и жизни не понял. Но нынешнее магазинное изобилие и очереди у кассы, где каждый сам по себе, все в наушниках и втыкают в телефоны, мне нравится куда меньше.
Ваш
Коба
[ важные ссылки и кнопки ]
К столу на Новый год, в принципе, обычно все есть. Праздник семейный: шпроты, оливье, холодец, сельдь под шубой, рыба под маринадом, курица из духовки, печеная картошка, покупной торт, домашние пирожки, яблоки-мандарины. Ну, вареная «докторская» колбаса, если кому приспичило. Но вкус колбасы – это не праздник. Разве только, финская полукопченая. Но сервелат – отдельная тема.
А если сам идешь отмечать куда-то в гости, встает вопрос. Шампанское приносят все, «дежурный вариант». Нести водку – вроде как неприлично, все-таки не рядовой повод. И вообще, хочется как-то подчеркнуть особый статус момента. Чтобы запомнилось, не просто же банальное застолье по случаю премии за минувший квартал.
Значит, будем искать – бессмертной фразой артиста Никулина.
Нужно знать места. В центре, конечно, шансов побольше. Но в центре – надо ловить, когда «выбросят» товар. Перед Новым годом такое не редкость, однако, и очереди – не шутка. И далеко не факт, что прямо перед носом вдруг не выставят табличку: «Товара нет». Тогда, как у Остапа Бендера: «Граждане, довольные, расходятся по домам».
Меня такой вариант не привлекает. Путь наименьшего сопротивления – это для физики. В торговле – науки посложней, учись понимать законы дефицита. Товар «выбросят» там, где нужно выполнить план по ассортименту. Значит, едем в Покровку.
Покровка, это деревня на горе, почти в центре города. Район деревянных домишек, народ живет в основном простой, рабочих профессий. Встречаются, понятно, и бывшие заключенные, в Сибири немало остается после отсидки – вакансий много, зарплата приличная. Но в магазинах тут – не разгуляться. Хлеб, консервы, макароны, дешевое вино. Ассортимент, в общем, небогатый. Здесь и будут выставлять на праздники дефицит, ясно без подсказок.
Конечная остановка, пятьдесят метров пешком по тропинке в сугробах. Магазин похож на кряжистый старый сарай, ставни на окнах взяты железными косыми пробоями на века. Высокое крыльцо, тяжелая скрипучая дверь на пружине, обитая обшарпанным порыжевшим дерматином. Из двери навстречу – горячая волна спертого тяжелого винного духа, с запахом подгорелого хлеба.
Угадал. Сразу от входа вижу на полке венгерский «Токай» и «Советское шампанское». Чуть ниже, между макаронных пачек и пирамидки из «Кильки в томате» – длинные лоснящиеся «батоны» финского сервелата. Кто ищет – тот всегда найдет. Истинно.
Встаю в хвост, очередь небольшая, человек двадцать. В основном, мужики рабочего вида, в телогрейках и ватниках. Один, правда, стоит в модной дубленке, норковая шапка на голове. Интеллигент, затесался явно случайно.
Извечная «политическая тема» в очередях – что будет, если американцы на нас полезут? Началом обсуждения обычно встает главный вопрос: «Если, или когда?» Находится, кто сходу рубит: «Если, – это не вопрос, обязательно полезут!» Противники сразу двигают аргумент: «А ничего, что у нас ракеты на Кубе? Пять минут, и нет вашего Нью-Йорка!»
Случайно затесавшийся интеллигент возражает из толпы: «А ничего, что у них правительство в Вашингтоне?» Здоровый смех ему ответом – интеллигенция в СССР любит фантастику, но слабо разбирается в географии: от Вашингтона до Кубы гораздо ближе.
Наконец, очередь сходится на мнении: «Мы им быстро накидаем, и все, они сразу завянут».
Отсюда плавный переход на хоккей. Там мы тоже всем накидаем, а канадцы могут молчать в тряпочку – Канаду вообще заселяли хохлы. Достаточно вспомнить того же Фила Эспозито, тот, даже только по своей фамилии, – явно коренной украинец.
Тут же кто-то вспоминает пару анекдотов «про хохлов», тщательно пародируя суржик и «мову». В очереди сгибаются от хохота, дублируя еще раз по цепочке назад последнюю фразу: «Хто нахарькив?!» Смеетя даже затесавшийся случайно интеллигент, выказывая моральную смычку с рабочим классом по фронту юмора и сатиры.
Наконец, моя очередь. Ставлю кулаки на прилавок, говорю:
- Три «Токая», два «Шампуня», палку финской полукопченой по семь сорок.
Сзади кто-то язвит:
- Разогнался, парняга! С голодного острова, или на свадьбу?..
Отшучиваюсь:
- В попугаях, конечно, больше. Но любой удав – та же колбаса, только ползает сама.
Очередь опять смеется, потом берется посчитать, что выгоднее взять на такую огромную сумму, аж около тридцати рублей. Выходит: почти семнадцать бутылок «Порхвея», «огнетушителями» по 0,7. Ну, или одиннадцать пузырей «Агдама», если в застолье женщины. Женщины, это всегда лишние расходы, понятно каждому.
Но в праздник – прощаются любые безумства и дурацкие затраты. Сгреб в сумку свои бутылки, пристроил туда же колбасу, вышел в морозную хмарь вечерней Покровки. Остановка, автобус каждые полчаса. После – еще сорок минут с пересадкой, и – дома, на родном «Космосе».
Я, может, не так живу и жизни не понял. Но нынешнее магазинное изобилие и очереди у кассы, где каждый сам по себе, все в наушниках и втыкают в телефоны, мне нравится куда меньше.
Ваш
Коба[ важные ссылки и кнопки ]
Journal information